Стихотворения, Проза, Цитаты, Афоризмы, Памятные даты

А жизнь бывает тяжела,
когда нахлынут мысли скопом —
взойдут ростками семена
о бренности людской жестокой…

О том, что просто так уйти
дано лишь очень добрым людям,
другим же — мучатся в пути,
как будто смерти ты не нужен …

Чего-то может не достиг,
иль не увидел то, что должен,
Душой всех знаний не постиг,
и для вселенной стал дороже …

Но всё же, хочется уйти
одно желанье лишь озвучив:
родным, сказав своё «Прости»;
друзьям, пожав пред дверью руку …

Да, жизнь бывает тяжела,
когда гоняет мысли тело…
Душа лишь борется одна,
кто победит? Решает время …

«…
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
…»
Николай Гумилев, Жираф

«…
Подними высоко руки
С песней счастья и разлуки,
Взоры в розовых туманах
Мысль далеко уведут,
И из стран обетованных
К нам незримые фелуки
За тобою приплывут.»
Николай Гумилев, Носорог

Цвет прощального поцелуя
на губах остался твоих.
Селфи сделала и тоскуя
образ вдруг африканский возник.

След слезинок у глаз белеется,
в волосах заколка блестит.
Негритянка, о чём тебе грезится?
Но молчит твоё селфи, молчит…

Если б встретилась ты с Гумилевым —
написал он другие стихи
для принцесы нубийской весёлой
он нашёл бы иные штрихи.

Подчеркнул её стать и улыбку,
и приподнятость левой брови,
её шею сравнил бы со скрипкой,
исторгающей звуки любви …

Настоящий Новый Год
был у нас в далёком детстве
дед гирлянды нам зажжёт,
наряжать все будем вместе.

Помню вешала игрушки
зайца, шарики, хлопушки —
исколола руки все,
Света помогала мне.

Ёлка пахла свежей хвоей
и стояла у окна
видел чудо всяк прохожий
и красавица Луна.

Спать ложилась я пораньше
не смыкала ночью глаз,
чтоб быстрей сестрёнки младшей
все подарки разыскать.

Дед Мороз во сне мне снился
на оленях и в санях,
он по небу быстро мчится
на безумных скоростях.

Всё успеть ему ведь надо,
всем подарки развезти,
чтобы детям утром рано
радость детства обрести.

Эх снег, снежок —
Новый год уж близок,
ёлку наряди дружок
Деду сделай вызов.

Пригласи его к себе
в полночь, да с подарком:
пусть возникнет в волшебстве
палочек бенгальских.

Вспыхнут радостью на миг
искрой новогодней,
и часы пробьют на бис
дюжиной задорной.

,

Сидел один я в Новый Год.
Грустил, не чуя праздник.
Я верил: мандарин придет!
Развратник и проказник.

Лишь полночь ходики пробьют,
И запах наслажденья,
И мандариновый уют
Мне не дадут спасенья!

Сорвав кожýрный яркий плен,
На стол он голым ляжет,
И дольки сочные свои
Все до одной покажет!

Но тщетно я всю ночь прождал:
Он не пришел, скотина!
Лишь фотку с подписью прислал:
«Гнилая мандарина».

Любимый голый мандарин
разделся в новогодний праздник —
пробьёт курантов вечный гимн
и будет съеден сей проказник.

Лишь фотка эта по сети
пойдёт гулять воспоминаньем,
прости нас, мандарин, прости:
ты был ужасно сексуальным…

Проходят дни, слагаясь в годы
уходят образы во времени назад,
заботы, радости, невзгоды —
запущенный, забытый жизнью буйный сад.

Но все тропинки помнятся, случайно
в нём можно встретить тёплые места,
и постоять, грустя и вспоминая,
всплакнуть о том, чего вернуть нельзя.

Сквозь бурелом виднеются скамейки —
там посидеть приятно в тишине,
но есть другие, «стыдные», местечки,
где слёзы льются сами по себе…

И невозможно вырубить под корень
и посадить другие семена
Душа болит, болит, и сердце стонет
но не вернуть прошедшие года.

Жизнь — чистовик, беда её и счастье.
Написано — оставлено навек.
Не постучаться в дверь — за нею всё иначе,
прожить ещё раз, невозможно. Нет…

Печальная погода
в исходе декабря,
жизнь серая в природе
лишь теплится слегка.

Всё скучно и тоскливо —
без листьев дерева,
и в воздухе лениво
присутствует вода,

а небом беспросветно
владеет серый цвет,
мечтаем, чтобы цветность
взглянула сквозь просвет…

Но хмарь не отступает
и давит, давит, жмёт,
а календарь листает:
спешит к нам Новый Год.

Шёл на пленэр писать картину,
вдруг ветер с Сены дунул сильно,
и заигравшись с женским платьем
сорвать его намеревался …

Я замер. Вот она картина!
Какие формы, бог мой милый:
готов я мокнуть под дождём,
чтоб это видеть ночью, днём …

Вот это счастье: миг сюжета;
и замер строй кабриолетов;
и даже славный старичок
вдруг отклонился на вершок,

чтоб видеть лучше эти формы;
я ж бросился писать задорно.
Скорей, скорей к мольберту, ки́стям
увековечить свои мысли…

Привет рыжуха, поздравленья
подружкам пишешь за столом
желаешь девочкам печенья,
а мальчикам катать вас с ветерком …

В каком-нибудь кабриолете
зелёном, красном, голубом,
а может в рыжем драндулете
в Париж вы едите вдвоём …
И там, на Эйфелевой башне,
в мельканье новогодних фонарей,
ты заведёшь с мальчишкой шашни …
И поцелуй, на тысячу свечей
подарит он, как и бриллианты —
колечко, в миллион огней…
И не устанут музыканты
играть вам вальс сто тысяч дней…

Картинка меркнет: вновь бумага,
перо, конверты на столе …
Со вздохом пишешь вновь, трудяга,
так много мыслей в голове …

«Желаю я тебе здоровья,
любви и счастья поскорей,
на грядках — урожай достойный
и мужа, мужа пощедрей.»