Стихотворения, Проза, Цитаты, Афоризмы, Памятные даты

Жизнь ограничила пространство
и капли летнего дождя
снуют, усугбляя рабство
по внешней стороне окна.

Который день уж плачет небо
и опускает горизонт,
и давит, давит всюду серость
не выпуская птиц в полет.

Стишок не пишется, колдую,
в оковах рушатся слова,
и рифма сердится тоскуя,
в тумане плотного дождя.

Здоровые люди здоровы,
больные — конечно больны.
Невольно, но мысль беспокоит,
хоть просишь её: «Уходи!»

Она возвращается ночью,
тихонько садится вблизи
И мучает долго и стойко
пока где-то что-то болит.

Ей возраст, увы, потакает
и в зеркало время глядит
и силы из тела стекают
в бездонные недра земли.

***

Выбирай, пока есть ещё силы:
строить, рушить иль молча уйти;
жизнь одну лишь тебе разрешили —
до конца бы достойно прожить.

И уйти не случайно, всё бросив,
не оставить заброшенных дел,
зарастающих жизненных просек,
динозавра ненужную тень.

О, как хочется всё подытожить,
вдруг успеть и поставить черту,
чтоб никто не посмел потревожить,
когда выбор на Смерть получу.

Дождь попрыгал по опушке
промочил совсем лесок
и накапал всем подружкам:
вырос белый, мол, грибок.

Комендант забрался в волгу
и корзинку прихватив,
спешно двинул на природу
позвонил ведь Лесовик!

Эй, Лаврентьич, в руки ноги —
брось подушку, не дави
собирайся, друг, в дорогу,
что ты там в углу затих…

На полянке ждут ребята
всех размеров и сортов
от малявок до пузатых
знатных беленьких улов.

Ты куда пополз Лавреньтич,
посмотри-ка под кусты,
я семейку тут приметил:
помогай рубить грибы.

Нагрузились до отвала,
что за чудный нынче день.
Председатель будет рада
и изольды вместе с ней.

Всем достанутся грибочки,
ох, спасибо лесовик.
Завтра вновь придём на точку,
в пояс кланяюсь, старик.

Казалось б мыслей череда
должна прийти в ночи палаты
и вознести с собой туда,
где жизнь рождается пернатых.

Пушистых, белых облаков
намного выше — синь эфиров —
струит свободу и любовь,
в Душе очищенной от мира.

Бездонный свет и тишина,
в прикрытых веках возникают,
пространство движется. Куда?
Воображенье слов не знает …

Но, верьте слову, хорошо
под звуки темы про Солярис,
вращаться, двигаясь в ничто,
где мыслей нет. Покой и радость.

Так вот, того что написал
здесь нет, наверно, час не пробил.
Рассвет уж красит купола…
И дарит день. Спасибо ночи!

На подоконнике сидишь ты снова,
смотря на предвечерний дачный сад,
листая нехотя дневник лиловый
неспешных мыслей тихий листопад.

За птицей наблюдаешь: пролетела
вильнув, поймала, видно, комара;
куда-то прочь стремительно взлетела;
на солнце новый путь она взяла;

невольно с нею вместе потянула
над лесом и рекою, мимо деревень —
простор, желанье тёплых поцелуев
как жаль, что милого сегодня рядом нет.

Тетрадь закрылась — семечки в кармане,
обход по улицам вершить пора,
и мысли-скакуны заманят рьяно
в свой плен решений: хватит до утра…

О этот жёлтый свет, что заливает ванну
холодную, поскольку нет воды
китайцев тени, мечутся по ней в экстазе
с тазами, бормоча свои псалмы.

Нескучно жить в стране богатой нашей,
где наводненья следуют из года в год,
хлеб гибнет чуть взойдя у нас на пашне,
дома плывут в стремнине: водосход.

Леса срубают, прорывает напрочь дамбы:
они б стояли сотни тысяч лет!!
Беда, чиновники так любят «брать на лапу» —
нам остаётся — «гнать велосипед»…

Куда-нибудь, подальше — в наше Лукоморье,
где может быть коррупции пока что нет,
там цепь висит, коты гуляют на свободе
и в кране есть вода (особенный момент!).

Весь посинев от холода в родной квартире
(росстату отомстил июль за все дела),
в постель холодную нырну, а где-то в мире
китайцы продают российские дрова …

«Любовь беснуется под воспаленным югом; ..»
На дальнем Севере, в твоих стихах такого нет,
привыкли, мол давно к внезапным летним вьюгам,
что остужают пыл любви всех пламенных побед …

Ты Вяземский не прав, как жаль что ты в могиле,
Эх, рано отошёл, повеса бальных дел,
на дачу мы к себе тебя бы пригласили
страсть настоящую на Севере б узрел …

Копаемся ль в земле, в теплице ль, косим травку,
сбивая саблей одуванчиков цветы,
бухтим ли на жену, скорее для порядка,
за то что солоны случилися блины;

Мечтаем о поре, когда заснув под сказку
угомоняться внуки, стихнув до зари.
С женой любимой тихо сядем на терраску,
потушем в доме свет, зажгутся фонари;

В вечерней тишине нежданные порывы
блеснут в твоих очах, таинственно горя,
цветистые уста раскроются так мило,
прильнув к моим уж жаждущим тебя губам

и вспыхнет жарко кровь по телу пробегая
толкая сблизится, ещё тесней к себе прижав
твой легкий стан, красавица моя родная,
зачем нам юг … Что Вяземский, увидел как не прав?..

О бог мой, дольки, дольки с целлюлитом
вскружили голову — аж слюньки потекли
и поневоле стал, друзья, пиитом,
чтоб написать о них шутливые стихи.

Я так люблю пупырчатость и формы,
шершавость, мягкость и конечно цвет,
а запах, запах, о, великий боже,
такой, наверное, всегда в стране чудес …

На вкус попробовать мне боязно: испорчу —
навеки потеряю этот экземпляр,
а дочка рядом прыгает, хохочет:
“В корзинке много их, мой папочка-баян.”

Нет, милая, один такой на свете,
я не смотрю на горку на столе,
любуюсь лишь одной я ягодкой, в ответе
я за неё — жить долькам лучше в хрустале!

Ты не пришла ко мне пить кофе,
а я звонил и приглашал,
и так хотел… Мне одиноко
среди фантазий дальних стран…

Среди их образов, что в дымке
вдруг возникают в голове,
но оставляют лишь пылинки
от слов, рожденных на строфе …

Успею ль, нет — всё мимолетно,
как дуновенье ветерка,
вокруг жара, она жестоко
всё испаряет в небеса …

Остыл твой кофе, стих написан
о том, что нет тебя со мной,
о том, что театр парадиза
накрыл кофейною волной,
и закрутив в своих объятьях,
заставил вирши написать.
О, вожделенья Духов Счастья
жду в гости Вас, всегда и щас!