Стихотворения, Проза, Цитаты, Афоризмы, Памятные даты

Побалуй рифмой на закате
своей измученной судьбы,
не обменять её в прокате
и приготовлены гробы.

Ты не поэт, но ты нам дорог
с тобою столько мы прошли
и зря сейчас ликует ворог
порог наш вечность,
мы пришли.

Возможно любовь мне нужна не такая
и знаю, что счастье её не во мне,
а где-то наверно тоскует другая,
и принц её где-то на белом коне.

И я достаю проржавевшие латы,
что были помяты во многих боях
и треснувший щит на котором все даты
побед моих ранних в забытых годах.

И снова седлаю того, кто мне верен,
того, кто ни разу меня не подвёл,
но вижу, что-он-то во мне не уверен,
а с места аллюром друг всё же пошёл.

Конь знает дорогу на поле ристалищ
и рвётся туда. Что его подгонять?
Но разве такого его опечалишь?
Победа нужна нам, не может он вспять.

И вот затрубили призывные горны
и дал разрешение старый король,
на башнях уже приготовились вороны,
и видно моя не завидная роль.

И в латах сверкает и лошадь гарцует,
в поводьях своих ощущая его.
Копьё поднимая, в седле он ликует
и жизнь заберёт мою видно легко.

И старость не радость и конь на пределе,
победа нужна нам иль лёгкая смерть.
И рвет он галопом, и мы полетели,
и славы посмертной уже не стереть.

И щит мой расколот и латы пробиты,
но… рыцарь лежит под копытом коня,
и плачет принцесса, надежды разбиты
ведь конь мой не белый и стар уже я.

Может сделать перерыв,
рифма, чтоб ушла в отрыв,
отдохнула от меня,
я чтоб сам пришёл в себя.

Мы устали друг от друга.
Слышишь верная подруга?
Надо малость поскучать,
чтоб друг друга понимать.

Чтобы общее желанье
приводило к осознанью,
чтобы легкостью строки
не туманило мозги.

Будет радость новой встречи
сей момент уж не далече
и тогда обнявшись вновь,
мы напишем про любовь!

Или ну её к чертям
надоела она нам.
О великом сложим строки,
ну хотя бы вот о Боге.

Нет, о Боге нам грешно
вдруг получиться смешно.
Так о чём же написать?
Прости Господи, на «…ять»?

Матом в рифму, это мелко,
это чистая поделка.
Мы не свалимся так низко,
с рифмой мы довольно близко.

Отдохнуть пора обоим,
чтоб понять, чего мы стоим,
чтоб увидеть красоту,
а не рифмы простату́.

Ни чёрт я не ангел, не дьявол ни Бог,
но кто-то для жизни меня уберёг,
чтоб грешную землю всё время топтал,
не знал я лишь только, что жизнь, как аврал.

Что палубу будет так часто качать,
нельзя, что-то будет с начала начать
и берег я буду всё время искать,
а чайки над нами так страшно кричать.

Как только на берег я первый сойду,
то сразу пойму, что я там не смогу,
ни отмель, ни плавни совсем не нужны
и люди в порту со мной вряд ли дружны.

По вантам всё время я буду скакать,
чтоб боцмана милость возможно снискать
и смог бы на рейде немного поспать,
а волны во сне меня будут ласкать.

Вот остров чудесный опять впереди,
и я забываю, что там позади,
что юных прелестниц я видел глаза
и боцмана, как покатилась слеза.

Что порт, это горе матросам всегда,
любовь, это счастье, но то же беда!
На берег теперь я почти не схожу,
но в тайне с хозяйкой таверны дружу.

Проходят дни с ней без оглядно,
они сложились из минут,
а начиналось так парадно,
но вот уже нигде не ждут.

А как хотел стоять на вахте
что у руля моей «Мечты»,
на корабле, что взят на фрахте
в порту у баловней судьбы.

Но, загрузив балластом счастье
пошёл корабль по ветру
и главной сразу стал в нем снастью,
тот якорь, что к характеру

И паруса давно обвисли
и нет попутных мне ветров,
мои матросы то же сникли
в порту от тамошних пиров.

И их давно не тешат драки
в одном из местных кабаков,
они хотят лететь во мраке
под скрипы мачт, свист парусов.

И вот они уже вернулись,
не догуляв, что я им дал
и в круг меня они сомкнулись,
и волны бьются о причал.

Сейчас меня на рее вздёрнут
и скажет новый капитан,
что был я на любви повёрнут,
и выдут снова в океан.

Но верный боцман крикнул «Кракен!»
И нам за ним давно пора!»,
я вижу, как уходит бакен,
и слышу дружное «Урааа!!!»

А якорь в отмели оставлен
и боцман трубку раскурил,
я ими у руля поставлен,
мне экипаж любовь простил.

Я понял нет мне их дороже
тех, кто тот якорь оборвал,
видать у боцмана по роже,
в порту прошёл девятый вал.

И осознав, что мне не снилось,
ему из личных погребов…,
он залпом выпил «Да…, случилось…»,
а дальше пили за любовь.

Продолжить чтение

Я снова жду бессонной ночи,
что растревожило меня?
Мне надо бы писать короче,
но нету сил сдержать себя.

Опять от мыслей нет отбоя,
что в голове за круговерть?
И нет душе моей покоя,
и видно ей не овладеть.

Она и мечется, и стонет,
и что ей нужно в этот час?
А голову к бумаге клонит
и может быть не в этот раз.

Душа и тело плохо дружат,
так как мне их объединить?
А то они меня закружат,
что не возможно будет жить.

Но, вдруг всё стало так спокойно
и что случилось там внутри?
А, впрочем, ладно, всё достойно,
что я сейчас не говори.

Продолжить чтение

Он просит чувства отпустить
и в общем прав — писать, как жить,
но в этом мире очень сложно
хотя конечно всё возможно.

…

Проснуться рано по утру
мне это чувство по нутру,
когда в рассветной полутьме
ты прижимаешься ко мне.

Твоё дыхание лелея
боюсь подвинуться и млея
готов вот так и дальше жить,
но долго так не может быть.

Сейчас проснёшься, молча встанешь,
меня будить опять не станешь,
закуришь снова у окна,
ты хочешь быть всегда одна.

И в одиночестве своём
готова быть ты даже днём,
чтоб в неуверенность свою
не допускать печаль мою.

Очертишь, этот страшный круг,
не подошёл я чтобы вдруг,
тебя бы не поцеловал,
а если вдруг, тогда скандал.

Твои ужасные признанья…
мне не нужны такие знанья.
Под крышей мы с тобой одной,
но ты давно уж не со мной.